"Фашизм похож на большой оркестр, в котором каждый играет на своём инструменте." Бенито Муссолини. 

Личность итальянского вождя 20 века сложно переоценить. Средиземноморский лев, историческая громада, достойный наследник Великого Рима. И в честь столь знаменательной даты представляем анализ одной из его прекрасных статей. 

В 1932 году Бенито Муссолини написал статью для «Enciclopedia Italiana», в которой прояснял социополитические аспекты фашизма. В частности, он пишет, что политические доктрины никогда не были свободно доступны человеку. Конкретные условия приводят к определённым идеологиям, каждая из которых связана с другими или противопоставлена им. То есть, если 19 век был эпохой индивидуализма, то следующий век вовсе не обязательно будет таким же. Муссолини утверждает, что 20 век будет веком коллективизма, и, поэтому, вновь возникнут условия для широкого обсуждения нового понимания взаимоотношений отдельного человека и общества. 

В отличие от либерального понимания «бессмысленно свободных» независимых людей живущих в «бухгалтерском государстве», существующем прежде всего для обеспечения мирного функционирования рынка, Муссолини считает человека созданием, которое находит своё счастье лишь в условиях исполнения долга, жертвенности и дисциплины; вдохновляемый героизмом, воинской доблестью и романским мужеством. На государство возлагается обязанность создать каркас, на котором новый, сильный, «фашистский» человек будет создан из рыхлого сырья созданного либерализмом. Человек, по мнению Муссолини, есть удивительно податливое существо, равно склонное как к упадническому порабощению материализмом, так и к мужественному героическому идеализму. 

Предлагая наделить государство такой функцией, Муссолини брал пример со схожей социально-психологической трансформации, имевшей место в 7 веке до н.э., когда легендарный законодатель Ликург создал общество воинов ныне известное как Спарта. Возможно, увлечение идеями Ницше так же повлияло на взгляды Муссолини на мораль, человеческую жизнь, и взращивание силы, понимание человека как совокупность различных шаблонов приобретённых в историческом процессе под влиянием социополитических доктрин.Однако, Муссолини так же размышлял о человеке как о двойственно социальном и генетическом – эпигенетическом – существе, равно способном на невероятные проявления силы и слабости. Цель данной статьи состоит в рассмотрении каждой из упомянутых вариаций – фашистской, спартанской, эпигенетической и ницшеанской – на предмет последствий для социальной вариативности и индивидуальных способностей, таких как упадничество и мужество. Далее в данной статье будут рассмотрены возможности создания атмосферы мужественности – одновременно телесной, концептуальной и социальной – которая противоречит возведённому в норму упадку и буржуазной посредственности современного пост-модернистского общества. 

Органическое этическое государство и фашистский человек 

Синтезировав идеи Гегеля, Джамбаттисты Вико и Анджело Камилло Де Мейса, Муссолини считал государство одновременно органическим и этическим образованием. Как органическое образование оно являет собой аккумулированную силу, жизнестойкость, слабость и падение своего народа. Как этический импульс государство должно дать своему народу бессменное вероучение, в нашем случае нарративное, которое вдохновит людей на смелость и героические поступки. Муссолини считал, что существует прямая зависимость между органическим здоровьем государства и содержанием упомянутого вероучения. 

Он говорил, что государство обладает определённым здоровьем и жизнеспособностью, а так же пульсом, который можно ощутить в «жизненной энергии» народа. Слабость этого пульса и жизненной энергии дали о себе знать до, во время и после участия Италии в Первой мировой войне. В своих довоенных нападках на социалистов и нейтральную буржуазию, Муссолини объяснял, что воля большинства населения к пассивности и презрение к воинскому долгу были симптомами трусости и торгашеской рациональности либерализма. Война, по его словам, намного меньше связана с экономикой и расовой ненавистью – как утверждали социалисты – чем с волей, отвагой, долгом и крайним проявлением любви. «Чисто экономического человека не существует», сказал он прежде чем добавить, что те, кто верит в существование такового, в историческом контексте будут рассматриваться как пособники разрушения величайших и наиболее благородных традиций Италии (и Европы). 

После войны, закалённый в позиционных боях на плато Корсо, Муссолини со своими товарищами, многие из которых являлись членами штурмовых подразделений Arditi(Отважные), задумали создать движение в среде воинствующих анти-либералов, представлявших собой полную противоположность типично итальянскому и либеральному государству. Ардити играли столь большую роль в данном процессе, что, по заявлениям некоторых исследователей, без них фашизм никогда не оформился бы в полноценную идеологию. Ардити были первыми элитными подразделениями современной войны. Единственным их предназначением на австрийском фронте был слом тупиковых ситуаций, столь частых в позиционных боях. Для этого, они вели бой малыми группами, получая преимущество в скорости и эффект неожиданности; вооружены они были кинжалами, револьверами, огнемётами и гранатами. Но, как следует из названия, отвага и дерзость были их самым грозным оружием. 

Ардити избирались из наиболее отважных пехотинцев при условии, что кандидат имел братьев или наследников мужского пола. Они проходили обучение обращению с разнообразным оружием, а так же жёсткий отбор, предназначенный для проверки мужества и уверенности. К примеру, обучение проходило под огнём боевого оружия. Бег, гимнастика, плавание, борьба и «кинжальный бой» были частью военного обучения Ардити, кроме того, изрядное количество времени затрачивалось на идеологическую подготовку, в процессе которой использовалась классическая литература, греческая и римская мифология, а так же «Так говорил Заратустра» Ницше. Данный факт должен развеять слухи о том, что данные подразделения являлись лишь бандами кровожадных головорезов. 

«Десять заповедей ардито» стали краеугольным камнем мифа Ардити (они остаются центральным объектом героической идеологии современного итальянского фашизма). Вторая заповедь гласит: «Для победы число и оружие не имеют значения: важнее всего дисциплина и храбрость. Дисциплина есть прекраснейшая и наиболее возвышенная из моральных сил; храбрость – это холодная, твёрдая воля доказать врагу своё превосходство, где бы и когда бы ты не находился». Остальные заповеди схожи по духу и буквально усыпаны такими словами как: мужество, верность, сила, красота, насилие, хитрость, атака и ужас. Каждому ардито говорили: «Ты – лучший пример гения нашего народа». 

С их несомненной воинской, физической и нравственной добродетелями, Ардити обеспечили Муссолини и всё фашистское движение не только мускулами, но и отличным примером того, что итальянцы могут стать новыми людьми. «Один смельчак стоит сотни», как не раз демонстрировали Ардити своей стойкостью и смелостью16. Для Муссолини, однако, пример Ардити вышел за пределы войны. В то время как многие попадали в армию помимо своей воли, попав под призыв, Ардити, чьи соответствующие классическому идеалу тела могли сравниться своим совершенством лишь с их благородными воззрениями и отточенным интеллектом, по собственному желанию закаляли свой дух в бесконечных тренировках и жестоких сражениях. Муссолини видел в них прямое доказательство существования связи между телесной силой и добродетелью, именно поэтому, в самом начале своего пути Дуче, он решил аналогичным образом трансформировать немощные тела и умы всех итальянцев. 

Муссолини говорил, что фашизм есть «мысль и действие». Он требовал, чтобы идея была равна делу, а не была бессмысленным пустословием. Джузеппе Ботаи, редактор CriticaFascista, журнала в наибольшей степени поддерживающего критику режима Эволы, так же утверждал, что за мыслью должно следовать действие, так как одно не имеет значения без другого. «Война ведётся оружием духа, рассудка, обновлённого интеллекта». Теоретики фашизма, в том числе Муссолини, стремились к созданию новых инстинктов в человеке, дабы его следование новому режиму было осознанным; из сказанного следует, что внимание было уделено развитию тела совместно с разумом.Стоит обратить особое внимание на высказывание Боттаи о том, что фашист должен быть вооружён верно направленной волей к действию, чтобы он мог доверять своей бессознательной «телесной энергии». Именно на уровне «телесной энергии» брала начало данная идеология. Муссолини дал понять, что фашизм – это психологическая революция. 

«Фашизм требует от человека активности и вовлечённости в действие всей своей энергией. Он требует мужественного осознания грозящих опасностей и готовности противостоять им. Он представляет жизнь как борьбу, в которой человек должен отвоевать себе достойное место, в первую очередь, создавая из себя (физически, морально, интеллектуально) совершенный инструмент достижения победы».Из сказанного следует, что фашисты самым решительным образом противостояли буржуазной праздности современного мира. Их противники слишком зарывались в книги и чрезмерно привязывались к праздности, а не к революции, поэтому слабое тело продолжало существовать «на милость» буржуазной формы жизни. 

Однако фашизм вовсе не ставил своей целью превратить всё население в настоящих воинов. Вместо этого, фашистское движение стремилось к установлению естественной системы «человеческой иерархии», в который каждый индивид наполнен «фашистским духом противоборствующим трусости и жадности». Каждый член общества – «от самого высшего до самого незначительного» – должен «гордиться исполнением своего долга».Как уже упоминалось, государство должно быть органическим воплощением всех своих граждан, именно поэтому Италия была признана неподходящим лицом нового режима. Как пре-модернистское общество, концептуально и материально, Италия нуждалась в гигиенической подготовке, которая бы обеспечила приемлемый уровень физического здоровья людей. Фашистский режим приступил к расчистке средневековых кварталов, улучшению работы канализации, а так же строительству чистых и широких бульваров по всей Италии. 

Этот проект гигиенической рекреации, совместно с модернистским радикализмом футуристского искусства, создаёт впечатление, что фашизм – модернистское политическое движение. Тем не менее, учитывая двойственную органическую и этическую концепцию государства, которая и направляла данный проект, модернизм вернее будет отнести к эстетическим проявлениям. «Каждая идеология направляет человека к определённой цели», поясняет Муссолини. Государство должно существовать как «духовно-нравственный императив», направляющий волю и личность людей к всё более высшим формам совершенства и стойкости, обучая посредством гражданской добродетели, сознания благородной миссии и единства мощи народа. Как только фашисты избавились от «упаднических» элементов прошлого Италии, а упадническим фашисты считали в том числе и средневековый период, они решили «срезать буржуазный жир» с умов и тел итальянцев. 

Устанавливая связь между здоровьем государства и народа, Муссолини не только недвусмысленно отрицал обоснованность принципа невмешательства, свойственного либеральному государству, но так же требовал, ради благополучия государства, чтобы граждане вели здоровый образ жизни. Другими словами, фашизм использовал этику для изменения органического состава государства. В то время как евгеника, в особенности негативная, разрабатывалась и применялась в либеральных странах типа США, Муссолини же никогда не выступал в поддержку стерилизации или селекции. Напротив, он романтически относился к каждой из присущих итальянскому народу особенностей. Людям необходимо лишь «разбудить» их природные наклонности чтобы стать «поэтами, художниками, героями, святыми, мыслителями, учёными, исследователями и переселенцами», чтобы восстановить прежний долиберальный дух Италии. 

Взрослые и дети с шести лет зачислялись в школу, были созданы выходная и вечерняя программы обучения чтобы «активизировать и оживить сердца и умы итальянцев». «Вторая книга фашиста», предназначенная для изучения в начальной школе, называет фашистские упражнения ума и тела «способом наполнить (мужское) тело духом жертвенности, героизма, трудолюбия и борьбы», характеристиками свойственными Италии долиберального периода. На бесчисленных спортивных объектах итальянские мужчины, женщины и дети занимались художественной гимнастикой, прыжками через горящие обручи, верховой ездой и обучались обращению с огнестрельным оружием. Каждая возрастная и половая группа имели особую программу тренировок – женская, к примеру, была сфокусирована на укреплении тела и духа, подготовке к деторождению и воспитанию. Фашистский режим считал тело центром необходимых этических и философских трансформаций народа. 

Жёсткость, долг и дисциплина, считались элементами трансформации как отдельных людей, так и их потомства. Эта вера проистекала не только от Ардити, но и от фашистского Romanità, культа римского величия. Как универсальный символ и проявление жизнестойкости, римляне представляли «волю к власти». Ещё до Марша на Рим 1922 года, Муссолини описывал фашизм в римском ключе:«В Риме мы видим обещание будущего. Рим – это наш миф. Мы грезим о римской Италии, иначе говоря, о мудрой и сильной Италии, дисциплинированной и имперской. Большая часть бессмертного духа Рима вновь возродилась в фашизме. Рим – наши ликторские фасции, Рим – организация наших боевых сил, Рим – наша гордость и мужество». 

Римское государство, в понимании Муссолини, может процветать лишь со свирепым и здоровым народом. Воля государства, особенно в республиканский период, может быть отождествлена с волей отдельного гражданина, так как отдельный гражданин идеализировался как добродетельный человек борющийся с «энергией, мастерством и хитростью» против «превосходящих сил» варварского мира. Муссолини рассматривал физическую форму и достойное героическое насилие как всё, что необходимо для трансформации не только граждан, но и самого государства. Фашистское государство создаёт добродетельного человека, а он обеспечивает добродетельность (и долговечность) фашизма. 

Хотя Муссолини не зашёл так далеко как Ликург со Спартой в государственном контроле над здоровьем граждан, режим ясно отдавал себе отчёт в необходимости конкретных усилий для преодоления слабости и упадка. Существующие между фашистской Италией и Спартой различия можно объяснить тем, что в Спарте всем мужчинам (и женщинам) предписывалась одна роль и одни обязанности. В отличие от сообщества воинов Спарты, фашистская Италия хотела привить общее концептуальное и физическое здоровье посредством широкого диапазона культурных, интеллектуальных и профессиональных различий; создавая нового человека, который способен менять все сферы жизни в соответствии со своей неудержимой волей к действию.