“Современный футбол имеет огромную социальную значимость и должен с ней считаться” – Герд Дембовски, “антидискриминационный” социолог, исследователь “фанатского движения”.

Авторы хлынувшего потока статей, воспевающих торжество мультикультурализма на Кубке мира ФИФА, утверждают, что разношёрстные команды выступают лучше. Напрашивается вопрос: лучше для кого и для чего?

Чемпионат мира — это шанс для соперничающих наций продемонстрировать свою национальную гордость с минимальным кровопролитием. Это безопасный суррогат войны. Как сказал один из персонажей Кормака МакКарти судья Холден: “Люди рождаются для игр. И ни для чего другого. Всякий ребёнок знает, что игра — большая доблесть, чем работа. Знает он и то, что значение или достоинство игры не в самой игре, а в ценности того, что подвергается риску. Чтобы азартные игры имели какой-то смысл, нужна ставка. В спортивных играх противники меряются умением и силой, а унижение при поражении и гордость при победе сами по себе достаточная ставка, потому что этим определяется кто из участников чего стоит, и это придаёт им некий статус.

Испытывается ли удача или проверяется, кто чего стоит, все игры стремятся к состоянию войны, ибо ставкой здесь поглощается всё — и игра, и игрок. […] Это и есть природа войны, где ставкой одновременно является и игра, и полномочие, и оправдание. Если рассматривать её таким образом, война — самый верный способ предсказания. Это испытание воли одного и воли другого в рамках той, ещё более всеобъемлющей воли, что связывает их между собой и потому вынуждена выбирать. Война — это высшая игра, потому что война в конечном счёте приводит к целостности бытия. Война — это божество”. 

Несомненно, Эрнст Юнгер был бы спортсменом, если бы не имел возможности воевать, но, в таком случае, он не был бы Эрнстом Юнгером. Его метафизическая трансцендентность уступила бы место эрзацу славы из рекламы Nike. Спорт (в особенности командные виды) не только имитирует войну, он требует от участников тех же добродетелей — силы, дисциплины, трудолюбия, чести, самоотверженности, сплочённости — но при этом без риска. Таким образом, команда есть эквивалент племенного отряда. Комнда представляет нацию. Нация представлена комндой. Этот симулякр войны иногда выливается в реальное насилие, обычно, со стороны фанатов. Таким же образом симулякр национализма на Кубке Мира может привести к проявлениям национализма в повседневной жизни. Время от времени, многомиллиардный спектакль под названием “скажи нет расизму” в чём-то даёт сбои, открывая истинное лицо реальности, истории, преемственности, подлинной общности.

 

 

Немецкие СМИ жалуются, что “Большинство немецких футбольных хулиганов неонацисты”, делящиеся на “Ультрас” и правых хулиганов.

Одно из них сообщает – “в листовке приведён перечень признаков неонациста и способы их распознания. Таким образом, фанатам будет непросто (благодаря стукачам) заниматься праворадикальной активностью на стадионе… Спецслужбы Германии сообщают, что 15 процентов футбольных хулиганов являются праворадикальными экстремистами. Однако, силовики в Рурской области западной Германии предполагают, что реальная цифра значительно выше”.
В самом деле, листовка с перечнем целей “хулиганов” явно носит политический характер: “Главный приоритет: возврат старых ценностей. Вторая цель: никаких антифашистов на стадионе. Третья цель: возврат свободы слова”.

“В то время как федерация футбола вносит разнообразие в национальную команду, германское правительство меняет законы о гражданстве, делая более разнообрахным самих немецких граждан”.

Пока левоцентристские СМИ никак не нарадуются на “разнообразие” игроков, привносящих своё этническое “чутьё” в команду, правоцентристские СМИ называют расово “разнообразных” игроков “хорошими немцами” из-за их трудолюбия и преданности команде — таким образом применяя утилитарный подход к идентичности. Если он говорит и ходит как немец, но выглядит как негр — он немец.

Колумнист Жаклин С. Геринг, написала предвзятую левацкую статью, целью которой было пожаловаться, что даже левоцентристы и правоцентристы, без стеснения называющие игроков “немцами”, всё ещё их дискриминируют, потому что приводят доказательства их немецкой идентичности.
Данные две точки зрения доминируют во всех политкорректных рассуждениях о “разнообразии”: либо это хорошо потому, что привносит экзотики (больше фалафелей в Берлине и карри в Лондоне) либо потому, что это можно использовать для создания большего количества низкооплачиваемых рабочих мест для коренного населения.

В качестве обманного приёма, леваки иногда прикидываются аполитичными носителями здравого смысла: “Каждыйхороший игрок должен играть в команде, является ли он иммигрантом или нет”, говорит 42-летний Хасан. “Это футбол, политике здесь не место”. Таким образом, левая идеология невидима, бесшовна, она стала нормой. Только вызовы левацкой гегемонии “политичны”. Разумеется, тот факт что “Хасан” живёт в Германии уже политичен. Тот факт, что его мнение имеет вес уже политичен.

Когда в 19 веке начал формироваться итальянский национализм, появился лозунг “Мы создали Италию, теперь настало время создать итальянцев”. В разное время, её авторство приписывалось то Графу Камилло Кавуру, то Бенито Муссолини. “Создание итальянцев” было похоже на другие националистические проекты, вроде создания “турков” Ататюрком или “немцев” Бисмарком. Итальянцы были разделены языковым барьером, этническим, социальным, экономическим и политическим – то есть, практически полностью. Что сплотило итальянцев, по крайней мере частично, так это давление внешней силы.

Сегодня, в период рождения глобального политического порядка, встала необходимость создания глобальных граждан. Теперь не должно быть “своих” и “чужих”. Интернациональные спортивные состязания создают проблемы для глобализма, ведь там никак не обойтись без этого разграничения. Именно поэтому истеблишмент вносит “разнообразие” в команды — “разнообразные” значит неразличимые, взаимозаменяемые.

Им хотелось бы верить, что социальные ценности универсального гуманизма и меритократии побеждают узколобый обывательский национализм. Нам следует прибывать в шоке и глубочайшем потрясении, когда разгневанный фанат кричит “ё-ый ниггер” нападающему итальянской сборной Марио Балотелли. Почему эти бестолковые расисты не могут присоединиться к нам в нашем глобальном потребительском рае?

 

Марио Балотелли

 

Балотелли принципиальным образом противоречит самому понятию итальянца, и это противоречие ставит под вопрос сам смысл поддержки своей национальной сборной.

Мы можем провести параллель с Римской империей. Когда римляне обратились к услугам наёмников для ведения войн, это был первый звонок неотвратимого падения империи. То же самое отражает и появление Балотелли: падение национального государства 19 века ценой триумфа интернационалистского корпоративного государства 21 века — крах, что влечёт глубоко хаотическое вытеснение самобытности и самосознания.
Дело не только в том, что национальное государство стало существовать в отрыве от своего этнического состава, оно, помимо этого, вплелось в процессы глобализма, стремящегося подорвать любой суверенитет, разрушить любую границу, любую организованную группу, в пользу свободного движения капитала и развития мирового рынка.

Балотелли представляет не только себя или меняющееся лицо итальянской идентичности, но и тревожащую тенденцию победы интернационалистских корпоративных ценностей на мировой арене. Эти ценности хотят уничтожить культуру и идентичность и заменить их поп-культурой и индивидуализмом — что, на самом деле, является лишь признаком недостатка идентичности и ничем более.

Нация это огромный дом для огромной семьи. Он не может быть брошен нашим поколением из-за недальновидной жадности или потворства своим слабостям. Мы обязаны нашим предкам и потомкам хранить и оберегать его.

Автор — Alex Fontana, перевод – Егор Захаров для WotanJugend


В качестве дополнения к статье американского публициста будет интересным взглянуть на результаты статистического исследования, наглядно демонстрирующего связь между расовой принадлежностью игрока и его умением. 

Так, у представителей белой расы (европеоиды) на счету 70,5% голов. Следом идут черные футболисты (негроиды): 20,5% голов. Азиаты отметились только 5 забитыми мячами (3%). Ещё 10 раз (6%) счёт на табло меняли игроки, чью расу можно определить как смесь чёрных и белых. Другие смешанные расы не отличились, хотя такая возможность была, например, у испанского полузащитника Давида Сильвы, наполовину японца. 

Светлокожие отличились голами в шесть раз больше, чем самые тёмные футболисты. Кроме того, темнокожие забивали мячи не только за африканские или американские сборные, но и за европейские, что связано с влиянием миграционных процессов и глобализации. 

В списке пяти лучших бомбардиров Чемпионата мира в Бразилии четыре белых, и бразилец Неймар, чья расовая принадлежность вызывает споры у футбольных болельщиков (определим его в категорию смешанной расы). Титулы лучшего игрока и вратаря от FIFA получили белые игроки. Последний раз чёрный признавался лучшим 20 лет назад, им был бразилец Ромарио. 

Таким образом распространённое заблуждение о превосходстве негроидов в спорте остаётся лишь заблуждением.