Нордический патриархат как базовый принцип арийского общества

 

Профанация и эволюционизм современной социологии имеет свою двойственную структуру: она действительно помогает проследить этапы и процессы становления и изменения общества. Классическими социологами  — Жозефом-Франсуа Лафито, Гербертом Спенсером, Льюисом Морганом (сам Морган придерживался крайне левых взглядов, а его труды легли в основу марксизма), Иоганном Бахофеном и Джеймсом Фрэзером было последовательно установлено «развитие» (изменение) базового общества в цивилизационную модель. Именно Бахофену принадлежит зарождение термина «матриархат» в научной методологии Модерна, хотя «три этапа общества», предложенные Бахофеном не были категорично революционны для науки, именно благодаря ему сегодня существует верная социологическая концепция изменения общества. 

На примере египетской цивилизации Бахофен прослеживает, как изменялась вдоль всего средиземноморского бассейна структура общества, показанная им в культивации социумом разных богов. Женское начало — великая мать Изида, долгое время доминировала в Египте над концептуально-мужским божеством Осирисом. Бахофен апеллирует также такими важными для сегодняшнего дня терминами как «гинекократия» и «Закон Матери» (т. н. «матризоны» — последователи Великой Матери, о которых говорил языческий философ-неоплатоник Ямвлих ещё в IV веке), по своей сути, его работа служит базой для всей последующей критики научного феминизма. 

Статуи женских божеств Древнего Мира

 

Он проследил, что для коренных средиземноморских аборигенов, начальным этапом общества была модель гетеризма — институт, который очень удачно подготавливал общество к тому, что Бахофен называет в последствии «бунтом материнства», который был реакцией на гетеризм и само беспорядочное сексуальное доминирование грубой мужской силы. Именно «бунт материнства» породил вдоль всего средиземноморского бассейна матриархат и его культы. Главным доказательством теории Бахофена служат археологические раскопки Крито-минойской культуры, расово родственной египетской, а именно обилие найденных статуэток Богини-Матери. Впрочем, те же статуэтки и их значение встречаются повсеместно во всех культурах евразийского континента, начиная еще с Чатал-Хююка и вплоть до завоевания индоевропейцами почти что всего континента. 

Когда в Египет пришли народы моря, включавшие в себя также индоевропейских нордических завоевателей ахейцев и данайцев, власть Великой Матери стала здесь терпеть постепенный крах, однако в отличии от остального мира, предположительное господство нордической крови в Египте было краткосрочным, и по-видимому уже ко временам Цезаря и Клеопатры эта раса потеряла здесь свой след. Однако само вторжение одной тысячью годами ранее в эти обширные земли индоевропейцев: на Запад – кельтов и германцев, в Адриатику – фракийцев, в Италию – лациев, в Грецию – эллинов, на Восток – хеттов и персов, положило постепенный конец матриархальному владычеству в культуре средиземноморского мира. И когда индоевропейцы так же вторглись на территорию России и Индии, конец матриархата здесь был почти что идентичен. 

 


Скульптура египетского Нового царства (XVIII - XX династии)

 

Ганс Гюнтер отмечает, что «Героическая раса» привнесла с собой совершенно иную веру, духовную религиозность и уникальный патриархальный уклад общества. Он также отмечает, что сам патриархат индоевропейского общества отличался от патриархата сугубо «восточного» типа – это был, прежде всего, патриархат особой касты людей, находивших в определении дихотомии мужского-женского начала божественную суть. В своей сущности, это был не всецело гендерный патриархат, но прежде всего, патриархат кастово-сословный.

 

 

Гальштатская патриархальная культура
 

Нордический патриархат оказался наиболее стойким наследием старой и жестокой древности, он не только пережил саму античность и разгром язычества в раннем средневековье, он оказал решающее влияние на саму католическую и арианскую веру, более того, он пережил даже саму католическую средневековую церковь в её традиционной средневековой форме. Эпоха либерального Просвещения стала точкой невозврата, закатом патриархата, Модерн – окончательной смертью; последние 300 лет – эпоха «Бунта нового материнства» как феминистический модус больной цивилизации. Для того, чтобы сегодня это понимать, достаточно прочитать Бахофена и понять Ницше или Шпенглера.  

Разумеется, что европейская патриархальная модель терпела внутренние изменения на протяжении своего длительного существования, и все же даже спустя множество веков все религиозные и духовные изменения так и не затронули трансформацию нашего патриархата в духовный тип Восточного патриархата, по крайне мере, мы никогда не позволяли себе говорить, что наш патриархальный мир белых мужчин-завоевателей (прим. WJ: современные американские социологи характеризуют мир от Гомера до двадцатого века как White Man’s World, выражая этим формулу его мирового господства) идентичен исламскому патриархату. Это позволит вернутся во времени в гомеровские и до-гомеровские времена, но для этого необходимо начать мыслить по-эллински, что весьма проблемно для современного большинства. Для кого мёртв язык Гомера и Гесиода, это всё попросту китайская грамота. 

 

Битва с амазонками. Питер Пауль Рубенс, 1618 г

 

Этимологически патриархат восходит к представлению индоевропейцев о вертикали Небо-Земля, где от первого проведена чёткая иерархия ко второму. Мужское начало, πατήρ (pater) соотносится к Небу, женское μάτηρ – к Земле. Боги, разрушившие мир земного, наиболее властные боги – это, помимо Высокого Бога (Одина, Юпитера, Зевса), также чисто мужские, небесные боги – Аполлон и Дионис. Это обуславливает то, что такой ключевой бог для индоевропейской религиозности как Афина – божество не женское и не мужское, а андрогинное. Её архаичные формы и свидетельства о её культах в Крито-минойской культуре говорят о древних матриархальных архетипах этой богини, ставшей по собственной (или нет?) воле покровительницей индоевропейских воинов. Примечательно, что Паллада также непокорённая богиня, широко известен миф о неудачном вожделении её Гефестом, достаточно матриархальным богом, и общим смыслом того, что Афина девственница. Теогония Афины в общем смысле говорит о том, что в неизвестных нам сегодня формах, это ранее материнское доиндоевропейское божество, каким-то образом ставшее покровительницей исключительно индоевропейского воинственного миропорядка. Множество остальных женских богов, в особенности Великая Мать – материнство и его апофеоз. 
 
Рассуждения о богах наводят нас на трактовку индоевропейского патриархата как аполлонического патриархата. Фигура Аполлона – это фигура исключительно мужского благородного начала, мужчины-завоевателя, об утрате господства которого идёт речь в социологической науке и в политической повестке сегодняшнего дня. Но Аполлона, в противовес Кибеле, никак нельзя охарактеризовать «апофеозом отцовства», «отцовство» – это вообще термин, которого не существует в здоровой среде, это чистый симулякр Модерна. Сама дихотомия патриархата и матриархата вообще не об воспитании детей и не о ролях в браке, а мужское начало никак не соотносится с брачным договором и его обязанностями.  

Таким образом, здесь мы приходим к понимаю того, что патриархальная модель и общая проблема упадка материнства вызваны не нашей обеспокоенностью смещения в современном обществе ролей в браке и сексуальных отношениях, разыгрывающих женские девиации (абсолютно любые половые изощрения – сугубо порождения женского сознания, иногда еврейского, но еврейское сознание, как отмечал Отто Вайнингер – это сознание женское). Это всё лишь следствие того, что наше общество пало под натиском homo feminus, аборигенных доиндоевропейских брахикефальных рас и их ressentiment, диктующих сознанию социума собственную волю и своё представление о мире.

 

Везде, где в древности правила или оставила следы своего прошлого господства (в форме законов и традиций) нордическая раса, там встречается всё тот же однородный патриархальный уклад общества. Патриархат, как и его визави – это, конечно же, расовый признак. И когда на примере изучения спартанского общества учащийся видит нетипичные для всей остальной Греции случаи проявления женской власти, обыкновенный незнающий попросту забывает, кем были эти женщины, и о каком именно патриархате идёт речь. Впрочем, и спартанский, и кельтский, и частный пример некоторых германских и славянских племён хоть и наводят нас на несвоевременные размышления (все эти случаи уникальны и требуют для себя гораздо большего материала), специалисты не ставят под сомнение, что все эти племена принадлежали к патриархальной семье индоевропейских народов. Стоит отметь, что если брать случай восточных славян, то определенная доля некой матриархальности говорит о смешении культур (и реже физических типов) нордических славян и финно-угорских племен северной автохтонной брахикефальной расы, этим же (смешением рас) обуславливается и определённая феминность современных восточных славян.  

Важным отличием индоевропейского от привычного для сегодняшнего дня восточного патриархата было разное отношение к женщине. Семитские расы и сама семитская религиозность мыслит человека и оба пола, в равной степени и всё человечество как субъект божественного сотворения и умысла единого Бога, в то время как арийская религиозность диктует то, что сами люди различны друг от друга по своей породе, происходящей от разных ветвей божественной сути, говоря прежде всего о содержании текста «Песни о Риге». Отсюда и представление древних спартанцев, что лишь некоторые женщины способны брать временное руководство над безликой рабской массой, так как лишь эти некоторые женщины способны рожать воинов. 

Когда в феминистическом обществе речь заходит о патриархате, всегда последует высказывание о притеснении женщины. В то же время лучшей характеристикой положения женщины в греческом патриархальном обществе послужат слова Плутарха о добродетелях в браке: 

«Богачи и цари, оказывая почет философам, делают честь и им, и себе, но философы, заискивая перед богачами, им славы не прибавляют, а вот себя бесчестят. То же самое можно сказать и о женщинах: повинуясь мужьям, они заслуживают похвалу и уважение, а добиваясь над ними власти, позорят не только их, но еще больше самих себя. Справедливый же муж повелевает женою не как хозяин собственностью, но как душа телом; считаясь с ее чувствами, и неизменно благожелательно. О теле можно по-настоящему заботиться, не потворствуя, однако, его вожделениям и прихотям; и женою можно управлять так, чтобы это ей доставляло радость и удовольствие».

Если это высказывание и принижает каких-либо «женщин» — это свидетельство лишь того, что притеснённые вовсе не являются женщинами. То, что не каждая особь женского пола является женщиной или может быть таковой, вполне по духу объясняет саму патриархальную модель индоевропейского общества, его суть и вытекающую из этого строгую сословную иерархию. Здесь следует сделать вывод, что не все люди в принципе являются людьми в полноценном смысле этого слова, иначе говоря, и не каждый мужчина является мужчиной, гораздо более распространенное в наше время его состояния — это быть просто плебейским «мужиком» или скопцом. Поэтому, когда Олег Тиньков высказывает мысль (эфир передачи «вДудь» за 12 июня 2017 года): «Я не каждую современную девушку называю и считаю женщиной», он вполне повторяет мысль Геродота (а в равной степени и дух самого Гомера и эллинского времени), что не за каждую женщину можно было бы развязать войну.



Аякс и Кассандра. Иоганн Генрих Вильгельм Тишбейн, 1806 г.

 

Впрочем, довольно сантиментов в сторону мнимого равенства даже среди наилучших и благороднейших мужчин и женщин. Никто из великих древних никогда не ставил под грубое сомнение неравенство мужчины и женщины в целом. Когда Платон пишет, что определенная женщина могла бы заниматься определенным ремеслом мужчины, он так же подчеркивает: 
«…одинаковые природные свойства встречаются у живых существ того и другого пола, и по своей природе как женщина, так и мужчина могут принимать участие во всех делах, однако женщина во всем немощнее мужчины».

Поэтому, когда тот же Платон называет природную роль мужчины руководством, а Аристотель власть мужа считает аллегорией на власть царя в государстве (только такое государство является для Аристотеля благим), это ясно характеризует нелепость всех современных сторонников либерального равноправия полов (пусть и в рамках одной расы) и так называемой «нордической свободы», выдуманной английскими либералами. Эта профанация — всего лишь разновидность болезни decadent. 


Платон

 

Если сегодня мужчина смотрит на женщину как на равного себе, это выдает в нем прежде всего глупца — любая эмпирика здесь подтвердит, что женщина не только (это уже банально для большинства) уступает во многих вещах мужчине, она также намного искуснее мужчины в ряде других достаточно практичных вещей: лести, кокетстве, чувственности, интуитивности, актёрстве, притворстве, и в общем смысле того, что является звеном шекспировских трагедий, — коварстве. То, о чем говорит современная неврология: физические и интеллектуальные функции полов, а равно и их неравенство, было хорошо известно тем же древним германцам — в затруднительных обстоятельствах они призывали на совещание женщин, ибо их способ восприятия вещей совершенно отличен от мужского (Артур Шопенгауэр, «Мысли»). В другой своей работе Шопенгауэр явственно развеял домысел о женском поле как об абсолютном воплощении «прекрасного» (что не умаляет того, что определённый тип благородной и знатной женщины естественно может быть красив, и все же женщина как пол, женщина как абстрактное мужское представление некрасива a priori):

«Низкорослый, узкоплечий, широкобёдрый пол мог назвать прекрасным только отуманенный половым побуждением рассудок мужчины: вся его красота и кроется в этом побуждении. С большим основанием его можно бы было назвать неэстетичным, или неизящным, полом. И действительно, женщины не имеют ни восприимчивости, ни истинной склонности ни к музыке, ни к поэзии, ни к образовательным искусствам; и если они предаются им и носятся с ними, то это не более как простое обезьянство для целей кокетства и желания нравиться».



А. Шопенгауэр

 

Напрашивается логичный вывод, что матризонов и умалишенных гинопасхатов (как они сами себя называют — про-феминистами, куколдами или прогрессивными националистами — это не особо важно) как минимум необходимо оградить от собственного круга общения и как максимум лишить общественного доступа к любой идеологии правого толка. Эти кастрированные дегенераты уже не раз губили целые империи и порочили своим присутствием достопочтенные заведения. 

Но есть и другая болезнь, которой поражены сторонники иной крайности: они забывают, и всячески стараются внушить себе свою забывчивость, что, будучи более низкой по рождению, женщина не несет глобальной ответственности за большинство своих помыслов и поступков. Проблема современного общества, в равной степени проблема растущего влияния феминизма и упадок нравственных и физических качеств женского населения — это не проблема женщин как таковых (ведь глупо только ругать не выдрессированное домашнее животное за то, что оно гадит в неподходящих местах на улице и дома), это вопрос жизни и её аутентичного качества нас самих. Женщина, как вещь, естественно принадлежащая мужчине, перестает принадлежать современному White Cis Male. Это диагноз, говорящей о вырождении всей большой расы и её очевидной слабости. Это также призыв к очевидному действию, к самой войне и всем производным войны, наградой за которую и являются сами женщины. 

«Она — женщина и любит всегда только воина» — Ф. Ницше «Так говорил Заратустра».
 

Поэтому, когда большинство современных мужчин спрашивают, что им следует предпринять в отношениях с современным агрессивным миром и женщинами в частности, стоит говорить о том, что оставшимся осколкам нордической крови и их сторонникам в мире необходимо вновь обрести фабулу Троянского коня — жестокой властной мощи и имморальной хитрости индоевропейцев, восхищающий зрительный облик и пугающий всякое здравое современное сознание, воспетой поэтом Вергилием в его знаменитой «Энеиде»: 

Timeo Danaos et dona ferentes — Бойтесь данайцев, дары приносящих. 

читайте также

  • Феогнид. Эллинская поэтическая евгеника.

    «Выражение «аристократический радикализм», которое Вы употребили, очень удачно. Это, позволю себе сказать, самые толковые слова, какие…

  • «Мартин Хайдеггер, Dasein и Раса». Программная философия WOTANJUGEND

      «Быть знамением Начала Зажигать во тьме огни В их телах душа зачахла! Падающего – толкни!» Центральный элемент в философии Мартина…

  • Приказ казачьим войскам от Краснова

      Каждому Национал-Социалисту доводилось слышать назойливое роптание, вызванное особой ролью занимаемой Адольфом Гитлером в движении на пути к Белому…