Рекомендуется студентам исторических, педагогических и философских факультетов.

Из предисловия:  Данная книга написана с тем намерением, чтобы даже несведущий в области истории и расологии читатель мог получить максимально ясное и полное представление о тех биологических процессах, которые скрываются за известной нам греческой и римской историей.

 

 

Кречмер считает прародиной италиков область между низовьями Дуная и восточными Альпами, другие – Чехию и Западную Венгрию. Лингвистика доказала, что в рамках группы «кентум» италийские, кельтские и германские языки особенно близки друг к другу, так что эти народы первоначально должны были быть соседями, а италики и германцы долго ими оставались.

Миграция италийских племен в Италию началась около 2000 г. до н.э. К 1500 г. до н.э. они создали т.н. культуру террамар. Они практиковали трупосожжение, поэтому их черепа не сохранились, а покоренное ими туземное население представляло собой смесь альпийской и средиземноморской рас. Многие из террамар (свайных построек) имели такую же форму, как позже римские военные лагеря и город Рим. Богослужение, возможно, совершалось на мостах, отсюда название верховных римских жрецов – «pontifex». Древнейшие поселения в районе Болоньи, возможно, принадлежали умбрам.

Вторая волна с Дуная была более мощной, чем первая. Она принесла с собой т.н. культуру Вилланова (около 1100 г. до н.э.).

Геродот упоминает еще в V веке до н.э. царство умбров в устье реки По. Но умбры и сабеллы за несколько столетий до этого уже продвинулись к Апеннинам. Культура Вилланова между По и Апеннинами была создана ими.

То место, где позже был основан Рим, заняли латинские племена и фалиски. Латинский диалект очень отличен от умбрского, поэтому их носители должны были разделиться уже давно. У италийских племен не было воспоминаний об общем происхождении, они враждовали друг с другом.

Туземное население Италии стояло на более низком уровне, чем италики. Те уже знали бронзу и железо, а в Италии они нашли каменный век. Туземное население отличалось низким ростом и хоронило своих покойников.

О древнейшей истории Рима известно мало, об истории других италийских племен еще меньше. У римлян с их трезвым умом не сохранилось героических песен о старых временах.

В середине IV века до н.э. вся Южная Италия была еще под властью умбро-сабелльских племен. Язык одного из них, оскский, был общим здесь наряду с греческим. Союзническая война 90-825 г. до н.э. была последней попыткой этой области вернуть себе самостоятельность. Лишь после этой войны латинский язык вытеснил здесь оскский. Ясно, что в ходе всех этих войн происходило взаимоистребление родов нордического происхождения.

Рим, согласно преданию, был основан 21 апреля 753 г. до н.э. Его основали крестьяне, потомки которых стали патрициями. Одни эти крестьянские роды и составляли первоначально народ (populus). Сами себя они называли квиритами, от слова, обозначающего бронзовое копье. Для защиты они использовали круглые щиты (parma) центрально-европейского происхождения. Роды будущих патрициев принадлежали, в основном, к нордической расе.

Кто были плебеи, не совсем ясно. Частично это могли быть пришлые торговцы и ремесленники, частично покоренное туземное население. Первоначально патриции и плебеи, очевидно, различались по расе: первые были потомками нордических завоевателей, а плебеи – потомками туземного населения, преимущественно средиземноморского, а в Северной Италии – с примесью альпийской расы.

Нибур первым высказала мысль, что сословия патрициев и плебеев образовались на расовой основе. Однако и патрициев не следует изображать чисто нордическими людьми. Вероятно, многие италийские племена еще во время перехода через восточные Альпы восприняли небольшую альпийскую примесь. Римские патриции, наряду с нордическими чертами, отличались также фальской тяжеловесностью и такими альпийскими чертами, как усердие, трудолюбие и бездушие. У нордических эллинов сказывалось влияние доисторической примеси динарской крови, что стимулировало нордическую смелость, а у древних римлян отклонение от нордической сути шло в сторону упорства и сухой рассудочности у правящего слоя, а у тех, кем правили – в сторону узкого простодушия и мелочности; и в том, и в другом случае речь шла о чертах альпийской расы. Влияние переднеазиатской расы начало сказываться лишь позже. Произведения искусства, изображающие исторических римлян, появляются лишь во II веке до н.э.: они свидетельствуют о заметной альпийской и менее заметной фальской примеси.

Переднеазиатскую примесь патриции могли получить, приняв в свою среду знатные этрусские роды, имевшие более или менее сильную примесь этой расы, такие как Тарквинии, Волтурнии, Волумнии, Папирии, Коминии, Юнии и, может быть, Горации.

Следует напомнить, что Этрурия в VI веке до н.э. была сильным союзом городов-государств, и Рим попал в зависимость он нее. Этрусское влияние заметно сказалось на верованиях римлян. Три последних римских царя, очевидно, были этрусками, и царскую власть в Риме свергли вследствие их чужеродности.

Но расовое влияние этрусков не было глубоким, особенно в кругу римских родов нордического происхождения, и латинский язык был мало затронут этим влиянием. Можно предположить, что у высшего слоя этрусков тоже была нордическая примесь, поэтому для старых римских родов они не казались столь же расово чуждыми, как плебеи.

Происхождение плебса или его основной массы от доиталийского населения, преимущественно средиземноморской расы, подтверждается тем, что плебеи хоронили своих покойников, а патриции сжигали. Среди плебеев господствовали матриархальные отношения. У патрициев основой веры был культ предков. С их точки зрения, у плебеев не было отцов, а патриции – это те, кто может назвать своего отца. Так объяснял слово «патриций» Тит Ливий. Это было лингвистически неверно, но он хотел подчеркнуть матриархат плебеев в противоположность патриархату патрициев.

Разным было у патрициев и плебеев также отношение к браку. У патрициев заключение брака было священным актом, у плебеев же было две формы брака и обе чисто светские. Патриции считали, что плебеи живут «как дикие животные». Богиней плебеев была Церера. Кюнаст указывает на ненордическую суть ее культа и аналогичных культов Деметры, Исиды и Кибелы.

При переходе к республике власть сосредоточилась в сенате, который первоначально был собранием родовых старейшин. «Народ» сначала составляли только патриции, только они служили в войске, и слово «populus» первоначально обозначало «войско».

Римская республика имела ярко выраженный аристократический характер, но патрициям пришлось пойти на уступки плебеям, чтобы те не поддержали изгнанного царя. Постепенно плебеи добились полного равноправия. Но в ранний период республики еще сохранялся один, но очень эффективный барьер против расового смешения: браки между патрициями и плебеями были невозможны. Их разрешил только закон Канулея в 445 году до н.э., принятию которого патриции яростно сопротивлялись.

Моммзен, который, в отличие от Нибура, не видел расовую подоплеку конфликта между римскими сословиями, считал это сопротивление одним лишь проявлением сословной спеси. Он вообще враждебно относился к патрициям и был не в состоянии понять, как глубоко уходили в доисторическое прошлое индоевропейских народов корни неосознанного расового восприятия.

Но расовый состав самого плебса постепенно менялся вследствие причисления к нему италийских родов, имевших те же физические и психические черты, которые раньше были представлены только среди патрициев. Эти италики в своих родных местах сами были патрициями, а в плебеи их записали в Риме. Еще в республиканское время был известен плебейский род Флавиев, от слова «flavus» – «светловолосый», значит, светлые волосы были не только у патрициев. Из патрициев и благородных плебейских родов образовалась новая знать – нобилитет. Плебейские роды Катуллов и Метеллов ничем не уступали патрициям в рамках этого нового правящего слоя.

Образованием нобилитета в III веке до н.э. заканчивается ранний период расовой истории Рима, а с истребления этого нобилитета начинается ее последний период. В нобилитете еще преобладала нордическая кровь. Это сословие поставляло сенаторов. Аристократическую республику римского типа следует рассматривать как самую естественную форму государства, когда немногочисленный нордический слой властвует над ненордическим населением. Аналогичная форма в истории Англии имеет такую же расовую подоплеку.

Сенаторские семьи стремились воплощать в жизнь идеал настоящего римлянина. Рим возник на базе таких нордических ценностей, как мужество, смелость, рассудительность, самодисциплина, достойное поведение и благочестие, и погиб с их утратой.

Сенаторские семьи продолжали мыслить по-крестьянски, хотя и принадлежали к благородной расе. Отсюда презрение патрициев, а позже нобилей к торгашам. Сенат ранней республики Куленбек называет «собранием царей», «самой блестящей аристократией в мировой истории, если не считать Великий совет Венеции».

В Риме, как и в Элладе, нордическая раса проявила себя как раса, привносящая в мир порядок, но греки умели придавать законченную форму мрамору, а римляне – государству…

В постоянных войнах высший слой Рима нес потери, но пока римский народ оставался, в основном, крестьянским, эти потери быстро компенсировались. Так произошло после нашествия галлов в IV веке до н.э.

Сила Рима была в многодетных семьях. Римские крестьяне давали собственные имена лишь первым четырем детям, а последующим – порядковые номера: Квинт, Секст, Децим, причем имя «Децим» («десятый») не было редкостью.

В основе римского права лежало семейное право. Завещание с регулированием порядка наследования – чисто римское изобретение. Римляне осуждали браки между близкими родственниками. Законы 12 таблиц предписывали уничтожение новорожденных уродов. Еще Сенека писал об этом, как о разумной мере.

Если покоренные римлянами италийские племена обогатили нобилитет нордической кровью, то об этрусках этого сказать нельзя. Среди этрусков, похоже, все более преобладали переднеазиатская и альпийская расы. Римляне называли поздних этрусков «откормленными и жирными».

Но потери после Пунических войн возместить уже не удалось. Из старых патрицианских родов осталось не более двадцати. Тяжелые потери во время нашествия Ганнибала понесло и крестьянство.

Полибий называл победу над Ганнибалом кульминацией римской истории, но с нее же начался и внутренний упадок Рима, за которым последовал и внешний.

После этой победы Рим стал финансовым центром и потому притягательным для людей переднеазиатской расы. Быстро растущее богатство похоронило под собой древнеримские нравы. Люди стали более претенциозными. Поскольку все государственные должности были почетными и не оплачивались, на них стали претендовать одни богачи, которые покупали голоса избирателей, все более многочисленной городской массы. Эти расходы потом покрывались за счет ограбления провинций.

Началось сокращение числа крестьян и падение рождаемости. В крестьянской среде сохранялось больше всего нордической крови, особенно среди умбро-сабелльских племен, меньше пострадавших от войн, чем сам Рим и латинское племя.

Ввозилось много дешевого зерна и из-за этого разорялось крестьянство Италии. Оторванные от земли крестьяне уходили в Рим и становились платными избирателями, быстро поддаваясь разлагающему духу большого города. А владельцы латифундий все чаще заменяли труд местных крестьян трудом привозных рабов.

Хотя Рим победил Карфаген, но карфагенский торгашеский дух победил Рим. Римляне изучали карфагенский опыт управления латифундиями с работающими на них рабами. Привозные рабы стали в конечном счете предками большей части населения Италии. Изменялся не только расовый состав населения; происходило постепенное обезлюдивание даже самых плодородных областей…

Со II века до н.э. стало заметным и нравственное разложение в Риме и в его высшем слое. Брак перестал быть священным, увеличилось число разводов.

Однополая любовь распространялась из стран преимущественно переднеазиатской расы и из Египта. В Этрурии она давно уже была обычным делом, а в древнем Риме считалась преступлением. Но позже эта зараза захватила и Рим – настолько, что Марциал открыто этим хвастался, императоры Калигула и Комод содержали гаремы мальчиков, а император Вителлий сам вышел из таковых мальчиков.

Орудием духовного разложения стало и эллинистическое образование.

Старые нравы пытался возродить Катон, потомок крестьянского рода из Сабинских гор. Как пишет Плутарх, у него были рыжеватые волосы и голубые глаза. Столь же нордическими были и его душевные качества. Он презирал эллинистическое образование и боролся против него как против поверхностного дилетантства.

Сам Катон в юности занимался земледельческими работами вместе со своими рабами, но в старости он стал уже крупным землевладельцем и жил большей частью в Риме. Он уже не был человеком древнего Рима.

Данные о цвете волос и глаз Катона – первые сведения такого рода в римской истории. Когда Вергилий награждает светлыми волосами своих героев, в этом скорее видится влияние Гомера. У Овидия оно несомненно.

Римские скульптуры, изображающие реальных людей, показывают, однако, что во времена Катона в римском народе еще была заметная нордическая примесь. Сам Катон с неодобрением писал о том, что римлянки делают свои волосы светлыми. Это означает, что тогда уже произошло потемнение, но светлые волосы все еще считались признаком благородного происхождения. Когда Гораций писал: «Бойся черных, римлянин!», он вряд ли сам понимал расовый смысл этого выражения, восходящего к временам противостояния нордической и средиземноморской или альпийской рас. Древнеримские имена, указывающие на нордическую светловолосость, такие как Флав, Фульвий, Руф, Руфул, Руфин, а позже также Рутилий, равно как и родовые имена Флавий и Аганобард (рыжебородый), встречаются в большом количестве. Имена Альб и Альбин, как и греческие Левкий и Сулевк, указывают на очень светлые волосы или на очень светлую кожу ил на то и другое вместе, а имя Равилла – на серый цвет глаз. Имя Кассий Лонгин Равилла содержит также указание на высокий рост. Во многих областях Италии встречается имя Цезий. Римские поэты использовали этот эпитет при описании лучистых, прежде всего, голубых глаз с острым взглядом, отмеченным Цезарем у германцев.

Но позже все чаще встречаются случаи, когда один из родственников носит дополнительное имя «темный» («niger»), а другой – «светлый». Такие имена как Красс (толстый), Крисп (курчавый), Нигелл и Нигрин указывают на низкорослых людей с темными, курчавыми волосами. Из того, что римляне, познакомившись с населением Северной Африки, дали ему имя «мавров» (греч. маурос – темный), следует, что тогда они были гораздо светлей северных африканцев и светлей современных южных итальянцев, которые мало отличаются от них по пигментации, а северные африканцы это смесь средиземноморской, ориентальной и негроидной рас. В тех случаях, когда имена указывают на светлую пигментацию, речь идет, конечно, о нордической, а не о восточно-балтийской расе.

После эпохи Катона доля нордической крови постепенно убывала по мере превращения Рима в Мировую империю. Такова судьба всех мировых держав. С Римской империей случилось то же, что и с Персидской. Как сказал Монтескье: «Римляне, обрекая на гибель все народы, обрекли на гибель и самих себя». Любой империализм означает с расовой точки зрения истончение руководящего слоя и в итоге его разрыв. До сих пор ни одна мировая держава не могла руководствоваться расовой и расово-гигиенической точкой зрения.

Браки с «варварскими» женщинами были запрещены до IV века н.э. но сожительство с ними приводило к расовому смешению.

Братья Гракхи попытались возродить крестьянство в Италии, но не смогли этого сделать: они пришли слишком поздно. Новые крестьяне разорились, когда была объявлена свободная продажа земли. Гай Гракх работал к тому же против собственных планов, когда он ввел в Риме продажу беднякам дешевого хлеба. Он этим уменьшил чисто тех, кто вообще хотел заниматься сельским хозяйством.

Позже сенат освободил все государственные земли Италии от налогов, но это не усилило, а еще более ослабило крестьянство. Латифундисты стали превращать свои земли в пустоши и парки, так как никакие налоги не заставляли их делать свои имения прибыльными. Многие крестьяне уезжали из Италии в провинции, где для крестьян были созданы более благоприятные условия.

Со времен Гая Гракха стало укрепляться новое сословие – всадники. Когда-то так назывались люди, которые шли на войну со своим конем, но таких после Пунических войн почти не осталось. Новое сословие всадников составили богатые выдвиженцы из низших слоев.

Гай Марий, представитель этого сословия, ненавидел аристократию и устроил ей кровавую баню, когда пришел к власти в Риме. Так был уничтожен невосполнимый генофонд. Судя по бюсту Мария, в этом человеке перемешивались черты фальской и альпийской рас.

Его противник Сулла принадлежал к старой аристократии. Согласно описанию Плутарха, у него были необыкновенно синие глаза и золотистые волосы. Тип Суллы – преимущественно нордический. Он отличался большой силой воли, решительностью и неразборчивостью в средствах. Подобные люди часто встречаются среди англосаксов. На террор Сулла ответил террором и опять к ущербу для собственного народа. Сулла мог ввести монархию, но он предпочитал аристократическую республику. Ему удалось восстановить относительный порядок.

В Сулле можно видеть тип, характерный для поздних периодов жизни народов нордической расы.

В результате гражданских войн в Риме был почти полностью уничтожен древнеримский тип. Он стал редкостью, исключением, а римский дух – духом вырождения и расового смешения. Нобилитет вымер или выродился, новым высшим слоем стали всадники. На место старого разделения, возникшего на расовой основе, пришло новое разделение на богатых и бедных.

Столетие до и после начала нашей эры можно считать эпохой угасания последних руководящих родов нордического происхождения. После правления Тиберия оставалось лишь патрицианских родов. Образ жизни всадников был одной из главных причин морального разложения. Пришло время, когда все в Риме стало продаваться. Как пишет Моммзен, государственные деятели продавали государство, граждане – свою свободу, женщины – свою честь. Страна пустела, а население Рима росло. Сюда стягивался сброд со всего Средиземноморья, привлеченный бесплатными раздачами хлеба, сомнительными возможностями обогащения и зрелищами. «Основная масса государственных попрошаек… состояла из вольноотпущенников и бастардов всех рас» (Куленбек).

Опустошенные гражданской войной области снова заселялись, хотя не так плотно, как раньше, и не прежними жителями, а за счет ввоза рабов, который резко увеличился после Пунических войн. Число рабов у богатых землевладельцев доходило до 10000. Число рабов увеличивалось не вследствие их размножения, а вследствие ввоза новых рабов. Рабы доставлялись, в основном, с восточного побережья Средиземного моря, которое из-за этого совсем обезлюдело. Еще в 135 г. до н.э. сирийский раб Евн поднял большое восстание рабов на Сицилии.

В конечном счете римляне в их основной массе стали потомками ввезенных рабов. Отпуск рабов на волю практиковался столь широко, что в 8 г. н.э. его пришлось ограничивать законом. Поскольку численность населении сокращалась, его пополняли за счет потомства рабов. Рабынь, родивших трех детей, отпускали за это на волю. Часто бывало так, что дед был вольноотпущенником, нажившим состояние торговлей, отец становился всадником, а сын – сенатором.

Рыбы восточного происхождения особенно хорошо умели подольститься к своим господам, уловить их настроение, обделывать за них выгодные дела, за что их отпускали на волю. Типично восточное пресмыкательство перед власть имущими и жестокость дорвавшихся до власти выскочек, а также роскошества нуворишей, характерные черты переднеазиатской расы, чуждые самим римлянам, стали определять жизнь «римлян», пришедших к власти в Римской империи после исчезновения нобилитета. Раболепие сената перед выродками самых разных рас, ставшими императорами, сами эти императоры и их роскошества имеют прообразы на Востоке. Ко временам Нерона очень многие сенаторы и всадники, как пишет Тацит, были потомками рабов.

С притоком восточной крови менялись все воззрения и нравы. Тацит предвидел грядущую гибель денордизированной и выродившейся мировой империи.

Никаких препятствий на пути к расовому смешению больше не было. Аристократические семьи почти все вымерли, перестали быть примером в государственной жизни или сами стали больными и ущербными. Общество разделилось на горстку безродных богачей и массу таких же безродных бедняков. В городах росло число «пролетариев», т.е. неимущих, с которых государство не брало налогов, а ожидало от них лишь того, что они произведут «потомство» (proles). При Марии войско военнообязанных римских граждан превратилось в войско профессиональных наемников, что означало разрыв с римской традицией. Наемники были, большей частью, выходцами из пролетарских слоев, т.е. из самых разных народов. Расовые метаморфозы превратили римлян в падких до наслаждений трусов. В Риме роскошествовали, а наемникам предоставляли защищать границы империи.

С исчезновением родов, способных управлять государством, аристократическая республика утратила свою опору. Ей на смену пришла «демократическая» империя.

Старая аристократия потерпела окончательное поражение в битве при Фарсале в 48 г. до н.э. Цезарь, ставший единовластным правителем, сам был из патрицианского рода. По описанию, он был высокий, худой, с очень светлой кожей и темными волосами и глазами. У него преобладали нордические черты. Он старался привлечь на свою сторону аристократию и миловал своих врагов. Но те оставались непримиримыми и убили его.

Его преемник Август был среднего роста, светловолосый, с серо-голубыми глазами. Но Римская империя постепенно выродилась в восточную деспотию.

Аристократия почти полностью исчезла. Уже в начале I века н.э. угасли роды Юлиев, Эмплиев, Клавдиев, Валериев, Корнелиев, Фабиев, Манлиев, Сульпициев, Юниев, Ливиев, Фульвиев, Лициниев, Пизонов и Темеллов, и Гортензии обнищали настолько, что их исключили из сословия. Дольше других сохранились Кальпурнии.

Цезарь ввел закон о назначении патрициев, но и эту новую аристократию истребили последующие императоры.

В Империи не осталось ни благородных родов, ни благородных семей – только благородные одиночки, которые нашли для себя прибежище в стоицизме. Стоицизм, по крайней мере, в его римской форме, можно считать духовной позицией нордического человека в условиях распада. Благородные люди могли только сохранять самообладание, хладнокровие («ничему не удивляться») и достоинство. Время всех других устремлений прошло. Стоицизм учил быть непоколебимым, что бы ни послала Судьба, и эта чисто нордическая черта в ту позднюю эпоху привлекала именно нордических людей. Это настроение выражено и в трактате Цицерона «Об обязанностях».

Ленц и Шеман считают, что стоицизм играл вредную с расовой точки зрения роль в римской истории, поскольку он проповедовал индивидуализм и космополитизм. Они говорят, что человек стоиков это человек без рода и племени, без народа и расы, но они забывают при этом, что эпоха Римской империи была уже не тем временем, когда еще можно было делать упор на роде и племени, на народе и расе. Это была поздняя эпоха, когда отдельные люди с возвышенным образом мыслей не имели уже живой связи со своим народом, а во многих случаях даже со своими ближайшими кровными родственниками. Любовь к отечеству Тацита, предвидевшего его гибель, это выражение утратившего надежды чувства долга. Можно представить себе, что так же любил свое отечество Гобино. Там, где народ и раса разлагаются, где границы между расами стираются, естественно появление таких учений, как стоицизм, стремящихся к объединению последних благородных людей, не думая о том, что они наносят этим последний удар по связям отдельного человека с народом и расой. Позднеримский стоицизм был образом мыслей людей, которые без надежд ожидали гибели. Поэтому они были и против брака, против того, чтобы иметь детей.

Возродить крестьянство в Италии не удалось. Пролетарии и отставные солдаты предпочитали жить в городах, получать милостыню и продавать свои голоса. Ввоз рабов стал сокращаться. Место крестьян заняли мелкие арендаторы, за счет которых жили городские собственники земель. Высший слой представлял собой такую же смесь многих рас, что и низший, только в нем преобладали более расчетливые, хитрые и успешные в денежных делах элементы.

Американец Франк в своей большой работе «Расовое смешение в Римской империи» (1916) показал, что в начале эпохи императоров 90% нижних слоев были восточного происхождения, а весь высший слой заполнялся потомками вольноотпущенников. Не случайно, полагает Зеек («История гибели античного мира», 1922), почти все народы Римской империи имели «семитские черты», т.е. примесь народов, говорящих на семитских языках, смеси ориентальной и переднеазиатской рас. В надгробных надписях эпохи императоров все чаще встречаются неримские имена. Ежегодно получали римское гражданство 3-4 тысячи наемников самого разного происхождения.

Франк подчеркивает, что в эпоху Империи восточные культы распространялись вместе с восточной кровью.

Последние барьеры на пути к смешению народов и рас пали в 212 г. когда римское гражданство было предоставлено всем свободным жителям государства. Этот закон издал Каракалла, сын африканца Септимия Севера и сирийки, по описанию, маленький человек с курчавыми волосами, жестокий и трусливый. Он окружил себя германской стражей и сам ходил в германском платье и носил светлый парик.

Были многочисленны и имели большое влияние во всей империи, особенно в Александрии и Риме, также иудеи, смесь переднеазиатской и ориентальной рас. Об их влиянии писал еще Цицерон. Иудеи и сирийцы, принадлежавшие к одному расовому типу, разлагали империю. Многие императоры особенно к ним благоволили. Люди переднеазиатской расы – хорошие психологи, они умеют подлаживаться к власть имущим и давно научились ими управлять. Высказывается даже мнение, что Римскую империю разрушили не германцы, а иудеи.

Август пытался предотвратить сокращение населения с помощью законов об укреплении семьи, но разложение нравов оказалось сильнее законов. Нерва и Траян еще основывали учреждения для воспитания детей неимущих, но и это не помогло.

При заключении браков больше не обращали внимания на происхождение – играли роль только деньги. Август запретил сенаторам и их детям жениться на вольноотпущенницах, но Юстин (518-527) отменил этот закон в Восточной Римской империи.

Сокращение численности населения сказывалось и на политике. Преемники Траяна уже не могли вести завоевательные войны… Около 200 года население Рима несмотря на постоянный приток иноземцев уменьшилось наполовину по сравнению с эпохой Августа, а около 400 г. составляло 1/12 от достигнутого некогда максимума и продолжало уменьшаться.

К вымиранию нордической расы в эпоху Империи добавилось вырождение, т.е. увеличение количества неполноценных наследственных задатков во всех расах. Люди стали безобразными, что бывает при сочетании наследственных задатков сильно удаленных друг от друга рас. Об этом свидетельствуют скульптуры и описания.

Зеек отмечает, что с I века н.э. ни в одной сфере деятельности не возникло ни одной сколько-нибудь значительной новой идеи. Литература и искусство были бесплодно подражательными. Исключение составляла лишь одна сфера, религиозная, где как язычники, так и христиане смогли создать что-то новое. Но это новое было проникнуто не нордическим римским, а восточным духом. Тот процесс, который Кюнаст проследил у денордизированных эллинов, происходил и среди денордизированных римлян. В обоих случаях это было проявлением расовой души переднеазиатской расы. Наибольше влияние приобрели те языческие и христианские формы веры, которые проповедовали чуждые индоевропейцам восточные идеи бегства от мира и умерщвления плоти. Ясно, что этим идеям могли следовать лишь немногие. Самые стойкие из них принимали мученическую смерть, трусы отрекались и продолжали жить и плодиться. Наследственная трусость стала признаком римлян времен упадка.

Но до полного вымирания нордической расы даже в эпоху Империи дело еще не дошло. Еще до появления германцев встречаются императоры и полководцы с нордическими чертами. Нордической считает Хис форму головы Марка Антония, Цезаря, Гальбы, Веспасиана и Траяна. О Цезаре и Августе мы уже говорили. Форма головы Гальбы скорее нордически-динарская, он был среднего роста, но с голубыми глазами. Калигула был человеком высокого роста, со светлой кожей, Нерон – среднего роста, блондин с голубыми глазами, как и его жена Поппея. Луций Вер, судя по бюстам, гибрид нордической и переднеазиатской рас, был блондином высокого роста, у Комода (такого же гибрида) были курчавые светлые волосы.

До II века н.э. римляне окрашивали статуи, но не следует думать, что эти краски соответствовали пигментации оригинала – их могли выбирать в соответствии с представлениями о благородном происхождении. Большинство населения уже во времена Цезаря представляло собой, в основном, смесь средиземноморской, переднеазиатской и альпийской рас, в Северной Италии – с динарской примесью. Цезарь отмечает, что римляне меньше ростом, чем галлы. Люди, изображения которых сохранились в Помпее, похожи на современных южных итальянцев.

Высокий рост и светлые волосы могли сохраняться среди аристократии. Черных волос стыдились – мы уже говорили о парике Каракаллы. Богатые выскочки покупали для себя и своих семей светлые волосы из Германии, чтобы иметь «благородную внешность». Другим средством была окраска волос.

Идеал красоты у поэтов отличался нордическими чертами. Гораций изображал богов и героев блондинами, хотя он сам, по собственному описанию, был маленьким, толстым, черноволосым и темноглазым, с низким лбом. Таким же было изображение богов и героев у Вергилия, человека высокого роста, с темной кожей, у смуглого Овидия (его второе имя Назон указывает на большой нос), у Ювенала, Катулла, Тибулла, Сенеки, Стация и Клавдиана. Но в этом они следовали эллинским образцам, чего нельзя сказать о тех случаях, когда описывались черты реальных лиц. Постоянный эпитет девушек почти у всех римских поэтов – «розово-белая» (candida), а такой цвет кожи характерен для нордической расы…

Эллинам и индийцам не нравились сросшиеся брови; римляне считали их, как и темный пушок на верхней губе у женщин (эта черта нередко встречается у средиземноморской и динарской рас) признаком страстности…

К тому времени, когда германцы начали служить в римской армии, светлые волосы и голубые глаза могли уже восприниматься как германские, а не римские, но поэты тем не менее продолжали их воспевать, как темноволосый Тибулл – свою светловолосую возлюбленную Делию. Апулей, будучи африканского происхождения, описывает сам себя как блондина высокого роста. Лица римских скульптур обычно имеют нордические черты: четкие контуры, выступающий подбородок, «римский нос», жесткое или смелое выражение.

Корреспондент одной мюнхенской газеты Альберт Капп после посещения неапольского музея в 1924 году с удивлением отметил «прусский характер» римских портретных бюстов. Нашел он среди них и пару «англичан».

Нордическая примесь прослеживается до самого конца римской истории. Погибший в борьбе за власть в 197 г. Альбин был человеком высокого роста с очень светлой кожей и курчавыми волосами, Диоклетиан – худым человеком высокого роста со светлой кожей и голубыми глазами. Галлиен был маленький, курносый и темноволосый, но он посыпал свои волосы золотой пудрой. У Юлиана «Отступника» были голубые глаза. Блондином был и один из последних римских императоров Майориан (457-461гг.).

Два римских императора сохранили и черты древнеримского характера – Траян и Деций. Не случайно у них обоих преобладает нордический тип.

У Траяна была и небольшая динарская примесь. Его называют «последним великим представителем древнеримского духа». Это был один из самых способных правителей Рима. Но уже при его преемниках выяснилось, что этот древнеримский дух был присущ только одному человеку, императору, а не народу.

В последний раз древнеримский дух проявился в Деци (249-251гг.). Он видел в христианстве угрозу государству и устроил первые гонения на христиан.

Первым германцем на троне Цезарей можно считать Максимина Фракийца (235-236гг.), сына гота и аланки, очень сильного человека огромного роста. Это был первый император не из сенаторов, а из крестьян. Чистыми германцами были франки, братья Магненций и Деценций (350-353гг.).

Но в императоры попадали и люди иного происхождения. Об африканце Септимии Севере, которые превратил Рим в восточную деспотию, Домашевский пишет, что «в нем пробудилась демоническая ненависть пунийцев, к которым он принадлежал по крови, не ослабевшая за несколько столетий, и он увенчал уничтожение римской власти в Империи восстановлением гробницы своего кумира Ганнибала в Вифинии. Он хотел натравить провинции на ненавистный Рим». Он преследовал во всей Империи тех, кто выделялся образованием и богатством, ибо «глубоко была заложена в нем ненависть семита, который не знает ни жалости, ни пощады». Это его сын Каракалла сделал римскими гражданами всех свободных жителей Империи и уничтожил остатки старой и новой аристократии.

Свершено восточным по духу было правление императора Гелогабала (218-222гг.), который кроме переднеазиатской и ориентальной имел и негроидную примесь. Но необходимо учитывать, что это был выродок. Признаки вырождения проявлялись тогда в семьях римских императоров не меньше, чем в народе. Эрнст Мюллер, как психиатр, изучил сохранившиеся бюсты императоров и исторические источники. Он поставил диагноз «юношеское слабоумие» Тиберию и его внучатому племяннику Калигуле, просто слабоумие – его дяде Клавдию. У Нерона, внучатого племянника Клавдия, юношеское слабоумие возможно сочеталось с манией преследования. Домициан был сумасшедший, у Комода были симптомы юношеского слабоумия, у Гелиогабала – явные психические нарушения, Каракалла тоже был сумасшедший.

Республиканские декорации при всех императорах более или менее сохранялись. Август и Траян пытались даже привлечь сенат к более активному сотрудничеству и расширить его полномочия, но сенаторы были слишком трусливы. Диоклетиан первый законодательно оформил фактическое единоличное правление императора. Сенат был низведен до роли римского горсовета.

Было произведено также разделение военных и гражданских властей. Зеек обратил внимание на то, что гражданские посты занимали «кроткие римляне», а военные – «сильные варвары».

Этими «варварами» были, большей частью, германцы или их потомки, люди вроде Максимина Фракийца. Удивительно, что внутреннее разложение Рима, начавшееся после Пунических войн, не привело к быстрому краху, а длилось так долго – Империя проскрипела до середины V века. Историки приписывают это притоку германской силы в разлагающуюся Римскую империю.

Историю германцев в Римской империи изложил с расовой точки зрения Вольтман в книге «Германцы и Ренессанс в Италии» (1905). Цезарю помогли победить в гражданской войне германские вспомогательные войска: он первым отметил их боевые качества. К началу эпохи императоров рост в войсках снизился до 1,48 м, а к IV веку снова увеличился до 1,65 м, в гвардии даже до 1,72 м благодаря германским наемникам…

В IV веке начались миграции целых германских племен вместе с женщинами и детьми в пределы Империи. В 395-408 гг. германец, вандал Стилихон фактически правил Империей, пока не был убит по приказу императора Гонория. После его смерти вестготы захватили Рим. Позже Римом правил князь свевов Рикимер, а в 476 г. германец Одоакр сверг последнего римского императора.

Христианство тоже не могло спасти разлагающуюся Римскую империю. Первоначально оно было верой ее самых низших слоев, которым государственных образ мыслей свободных римлян был столь же чужд и ненавистен, как свободомыслие и творчество эллинов. Степень этой ненависти показал фон Пёльман в своей брошюре «Мировоззрение Тацита» (1914). Ранним христианам вследствие их расового состава были более близки переднеазиатские и ориентальные воззрения, идеи бегства от мира и аскетизма. Характерно, что, когда христианство стало государственной религией, был отменен закон времен Августа, каравший за безбрачие, – теперь безбрачие стало достоинством. Были устранены также препятствия для вступления в браки между христианами и иудеями, но при тогдашней расовой мешанине христианское население мало отличалось от еврейского народа…

…Значение расы и здоровой наследственности, значение направления отбора видны на примере римской истории столь же ясно, как на примере эллинов. Судьба обоих народов служит пояснением к словам английского государственного деятеля Дизраэли (лорда Биконсфильда), гордого своей расовой принадлежностью еврея: «Расовый вопрос – ключ к мировой истории» и «Раса это все»; нет иной истины, и обречена на гибель любая раса, которая беззаботно допускает смешение своей крови». Первым примером расологического, биологического подхода к истории можно назвать «Историю гибели античного мира» Зеека (1910г.), где объяснены причины этой «гибели». По мнению Зеека, главная причина – «духовный и физический упадок расы». Правильней сказать: физическое и духовное вырождение населения при одновременном вымирании нордической расы.

Слово «римляне» у германцев эпохи Великого переселения народов не случайно было ругательным; германцы презирали римлян так же, как римляне во II веке до н.э. презирали эллинов. Но ни германцы, ни римляне тех времен не могли знать, что те эллины и те римляне не были наследниками по крови тех, кто создал Элладу и Рим; они унаследовали от них лишь язык. Когда Кола ди Риенци (1313-54) выступил в роли «римского трибуна» и попытался возродить древний Рим, он забыл, как забывают и современные итальянцы, что происхождение и наследование языка это две разных вещи. Заблуждаются и те немцы, которые видят в нынешнем населении Германии в целом «германцев» в смысле физических и психических наследственных задатков. Но расовое различие между нынешними итальянцами и римлянами все же гораздо больше, чем расовое различие между современными немцами и германцами эпохи Великого переселения народов.

«Гибель» эллинско-римской цивилизации была не только результатом истощения всех творческих сил уже в начале эпохи Империи; исчезла даже способность к сохранению уже созданных ранее культурных ценностей. В эпоху денордизации и вырождения было невозможно сохранить то, что было создано в творческую эпоху. Германскому миру средневекового Запад пришлось почти что заново создавать культуру в противовес гниющему расовому болоту Средиземноморья.

 

Ганс Ф. К. Гюнтер
Леманс Ферлаг. Мюнхен, 1929 г.